Мой обзор на данную работу.
Ни для кого не секрет, что депрессия и отчуждение как одни из наиболее распространенных форм эмоциональных нарушений имеют тенденцию к возрастанию и расширению. Именно на данных аффективных расстройствах и нарушениях личности и было сфокусировано пристальное внимание проекта Asthenic Syn, в творчестве которого спектральная психопатологическая симптоматика нашла своё самое убедительное выражение.
Работы ставропольской формации содержательно соотносятся с глубокомысленным художественное единством, в котором автобиографическое становится общечеловеческим, "пробуждаясь в бессознательных, блёклых инстинктах". Illwisher активно привлекает образы и обстоятельства персонального опыта и, творчески интерпретируя, наполняет их универсальным содержанием. Опустошённость, надрыв, подавленность, разлад, деградация, утраты в музыкальном мире Asthenic Syn трансформируются в глубокие художественные образы, преисполненные цинизма и необратимых изменений на фоне эмоционального и телесного напряжений: "По мертвеющей коже, с жаждой вонзаясь, / В крови, справедливости ради / Хлюпают дряблые вены взахлёб".
Третий по счёту полноформатный альбом Asthenic Syn "And Then There Were None" обнажает неразрешимое противоречие между категориями реального и идеального, в которых сама "жизнь – лишь побочное действие "драга", а "мертворождение – идеальный вариант для (у)рода людского". Идеал недоброжелательного музыканта — абсолютное одиночество и изоляция, в первую очередь внутренние. Ограниченная среда, демаскирующаяся "кластерными склепами", неспособна считаться с присущей личности потребности в одиночестве, её желании быть понятой, пусть и в момент совершения злостных, наполненных гомецидной агрессией преступлений, садистских поступков, склонности к разврату, вакханалии, пробуждению потаённых желаний, обнаруживающих угасающее родство с первородными инстинктами. Колебания личностной позиции на разных стадиях могут быть амбивалентными, противоречивыми, неустойчивыми, подобными абстинентным ломкам "в имитации душевной устойчивости". Когда творческая личность осознаёт вину перед своей нереализованной творческой природой, она радикально пересматривает свои отношения с миром, всё более напоминающим "бетонную плиту котлована". Постижение истовой сущности влечёт за собой преображение персонифицированного духовного начала собственного "я", отказ от неподлинного существования, насильственное порывание с навязанными извне фальшивыми моделями жизни. В композициях Asthenic Syn мир предстаёт репрессивным механизмом, уничтожающим под "ектении хора" жизнь и личность человека, которому, возможно, даже и не суждено оказаться за пределом постижимого, определённым человеку хвалёным, "асфиксирующим той же рукой, которой кормил" творцом мира. Личность заперта, заживо похоронена "в бетонных стенах адского блока", очерчена границами несвободного существования, пустого и бессмысленного, "кишащего чахоточным сбродом".
На "And Then There Were None" Illwisher остался верен парадигме, на которой базировались его ранние полноформатные альбомы: механизированный гибрид из традиционного Black Metal и запрограммированных индустриальных битов, воссоздающий холодное, антиутопическое существование. Гитарная работа поражает своей продуманностью, вариативностью, глубиной и пульсацией; вокал, взрезающий "глубинные просторы отчаяния", "царствует червём голодным в вакууме мертвых туш", а ударные уподобляются злобному, вышедшему из-под контроля механизму – неумолимой поступью Asthenic Syn направился прямиком к индустриальному апокалипсису, который ожидает всех нас: "На Пути лишь темнеет в глазах / В преддверии Омеги". Музыканту удалось воссоздать атмосферу не столько экспериментальную, сколько чистого психосоматического безумия: изменения происходят быстро, и в сознании конечного слушателя проецируется целый мир, охваченный технологиями, которые он так охотно принял и даже успел охотно подчиниться им.
Illwisher мастерски обрабатывает привычную для экстремального металла психологически мотивированную фабулу отдельно взятого трека с альбома в своеобразный мировоззренческий тупик, сопровождающийся дисторсией любых нравственных смыслов и целей личности. Лирическая составляющая альбома, "шершавой зубчатой кромкой проходящая со страстью по старым шрамам", очерчена жёстко индивидуалистическими ориентациями, исключающими какое-либо сочувствие, сопереживание и принятие окружающего мира: каждая строфа – "кипящая жестокость жгучего яда, жестокая истина слова", изливающаяся и проецирующаяся в адрес конвенциального социума, за личные потери, утрату статусных ролей, невозможность реализации сущностных личных ценностей. Человек сам по себе лишён какого-либо высокого смысла, он обладает лишь набором определённых матричных функций, значение которых ничтожно, а проявление рассматривается лишь в предельный по существу момент устранения себя от непереносимой угрозы своему существованию как личности, социальному индивиду, от ожидаемых неизбежных (даже – предписанных) мук "в хаотичном режиме аннигиляции".
Самоуничтожение – это не выбор, а вымученное вытеснение торжествующей плоти, "растление бледного тела острым психозом", зафиксированный факт отчуждения, принять который – значит пробудиться в обществе, охваченном беспрерывным кризисом и нуждающемся в обновлении. "Эксперимент высшего замысла" по эксгумации истины, инициированный накопившимися разочарованиями, смысловой безрезультатностью и устойчивым негативным фоном, завершён. Сознание, благодаря которому осуществляются осмысление, понимание, оценивание внешнего мира, "природы человеческой злобы", успешно сформировано. Прекрати сопротивление, ибо оно бессмысленно; через жестокое своеволие и моральное разложение – отстрани человека от самого себя! "Развей по ветру ничтожный свой прах, брошенный выродок в концлагере смертников!.."
Оригинал поста в социальных сетях
