1. Первая запись.

UG: Какую музыку ты хотел играть на первом альбоме Soulfly?
Макс: Конечно, я собирался привнести в неё элементы из Sepultura, потому что это мой стиль. Ведь мой голос, мой стиль исполнения, мои риффы – все они звучат подобным образом. В какой-то степени они звучат так же, как в Sepultura, но я начал проект Soulfly как противоположность ей, чтобы попробовать другие вещи и вот почему мне первая запись очень нравится. У меня появился шанс попробовать новые вещи, которых не было раньше в моём творчестве, а также реализовать некоторые новые идеи. У нас был отличный гитарист Lucio (Джексон Бандейра), который тащился от Джими Хендрикса, поэтому он сыграл некоторые соло на альбоме в подобном ключе.

UG: Традиция делать трек под названием «Soulfly» началась с первой записи.
Макс: Этот трек был инструменталом, именно он породил линию песен, которая присутствует на каждой записи Soulfly. Они все были инструментальными, мелодичными, неким музыкальным пейзажем, как я это называю. Они несколько кинематографические, я представляю это больше как фильм, когда пишу их. Они действительно имеют эмбиентное звучание и являются одной из самых красивых вещей, которые делают Soulfly необычными.

UG: Вы также приглашаете сторонних музыкантов для игры в Soulfly.
Макс: Я всегда считал, что это круто приглашать гостей. Так, на первой записи мы пригласили Чино Морено из Deftones и Бенжи Уэббе из Dub War и Skindred. А ещё у нас был, к сожалению, Фред Дарст (улыбается).

UG: Почему вы говорите «к сожалению»?
Макс: Я не сожалею, но мне не нравится то, что он сделал после. В то же время «Bleed» вышла хорошей песней, и он проделал отличную работу над ней. Так что я должен принять тот факт, что он был крут. Он тогда был клеевым парнем, но потом изменился, превратился в рок-звезду, но всё это время он был красавчиком. Мы даже сняли видео с ним и всё было здорово. Через год мы играли на противоположных улицах друг от друга и некоторые техники из его команды пришли к нам, я спросил: «А где Фред? Он придёт?», на что мне ответили: «О, он слишком крутой для этого и не может здесь быть». А я им: «Вот дерьмо!»
Но ничего, жизнь продолжается.

UG: Вам нравится запись «Soulfly»?
Макс: Это была и остаётся по сей день крутой записью, любимой вещью многих людей. Я не знаю почему. Может, это из-за того состояния, в котором я находился. Это было что-то вроде: «Примите меня. Это я, открывающий свою душу и сердце. Это всё, что я могу вам дать сейчас и я написал это от всего сердца. Это всё, что я могу сказать поклонникам на данный момент. Пожалуйста, примите меня с распростёртыми объятиями на обложке». (снова улыбается)

2. Альбом «Primitive» и музыкальные предпочтения Макса.

UG: Шон Леннон и Тоби Райт занимались продюсированием альбома «Primitive»?
Макс: Да, Тоби Райт был главным продюсером. Он слышал о нас и с нами связались его люди, а мы знали его по работе над «And Justice For All» и записями Alice in Chains. Мы подумали: «Вау, этот парень работал с Оззи, он крут! Было бы действительно здорово поработать с ним». Он подошел нам и мы начали работать над «Primitive». Этот альбом был записью мечты. Я почувствовал, как было невероятно просто собрать всех этих людей. Каждый просто согласился и это было нереально, я считаю. Я думаю, что некоторые из тех музыкантов могли отказаться от нас. Например, Шон Леннон и Том Арайя… Мы вновь пригласили Чино, и это была сумасшедшая запись, было весело. Всё было похоже на музыкальную фабрику, где принимали участие различные гости, приходящие почти каждую неделю и каждую неделю это был кто-нибудь другой. Это сумасшествие. Том Арайя приходил к нам дважды, потому что мы не могли никак закончить песню «Terrorist».

UG: Он был готов вернуться во второй раз?
Макс: Я сказал ему: «Том, спокойно. Иди домой, посиди там с недельку и приходи на следующей, чувак. Езжай домой в Техас, а через недельку приходи и мы завершим запись». А он мне: «Отлично, да. Без проблем». Потом он вернулся и мы завершили песню.

UG: А какая история с Шоном Ленноном?
Макс: Шон Леннон решил остаться у меня дома, он просто не хотел жить в отеле. Он сказал: «Отели выводят меня из себя. Можно я у тебя останусь?»
Ну а я ему: «Конечно, если ты готов мириться с моим видом в 7 утра и с тремя собаками, то без проблем». Так он и остался у меня дома. Я часто его брал с собой в пустыню, потому что он никогда не был в Аризоне. Я ему показывал пустыню, горы и кактусы. У меня дом за Фениксом на семи акрах земли, там красиво и смахивает на ранчо в пустыни. Там мы и написали вместе большинство партий для «Son Song».

UG: Шон Леннон вдохновился пустыней?
Макс: Мелодии он написал, играя на акустической гитаре на улице. Он придумывал ритм, а я ему говорил: «О, да! Этот ритм убийственен, чувак! Это напоминает, будто Beatles встретились с Sepultura. Это здорово».

UG: Вы слушали The Beatles?
Макс: Я знаю немного их. Моя мама была большой поклонницей этой группы, а моя жена Глория вообще огромнейший их почитатель. Она была поражена и говорила мне: «Я не могу в это поверить! Я видела его, спящего на нашей кровати, он был так похож на Джона Леннона». Это было безумно. Я сказал маме, что буду записываться с ним, а она взволновалась: «Я же выросла с The Beatles».

UG: Но вы не были большим фаном?
Макс: Вообще, честно говоря, я никогда не увлекался ими настолько, насколько это было с Black Sabbath и AC/DC. Вот они были очень значимыми командами моей жизни.

UG: А что вы скажете на счёт Rolling Stones?
Макс: Никогда не увлекался ими слишком. Из старых групп я отмечу только Zeppelin. Zeppelin – великая группа, и я очень увлекался ими. Я люблю альбомы «Physical Graffiti» и «Houses Of the Holy». Они меня зацепили и приобрели определённый смысл. Я тогда думал: «Да, что-то в этом есть. Led Zeppelin крутые». По правде говоря, The Beatles, The Monkees и The Beach Boys – все они никогда меня не имели у меня успеха.

UG: Вы продолжили на «Primitive» линию инструменталов, исполнив «Soulfly II». Вы переслушивали первую версию трека и основывались на ней?
Макс: Я думал об этом сразу. Я решил: «Так, нам следует продолжить это дело. Это была убийственная вещь». Мы записали перкуссию на террасе Indigo Ranch Studios (она находится в Малибу, Калифорния) с видом на океан и горы… это было обалденно красиво. Была такая окружающая атмосфера, будто вокруг свечи и слабый свет. Росс Робинсон сделал нам настрой, чтобы мы поглотились песней, вошли в её сущность. Когда пришло время для «Soulfly II», я подумал: «Давайте продолжим это! Давайте сделаем ещё одну! Я превращу это в традицию, чтобы трек был на каждом альбоме». Все согласились, ведь идея хорошая.

UG: Ты хочешь попробовать расширить идею самого первого трека этой серии?
Макс: Я вот нанял двоих перкуссионистов. Мэйа Нуат сыграл хорошие партии перкуссии на «Primitive». Он был перкуссионистом у Серджио Мендесом, я встретил его в Лос-Анджелесе. А Ларри МакДональд играл на перкуссии у Боба Марли. Он выступал с репитером (кете) – очень крутым ямайским инструментом, по которому ты безостановочно стучишь и он производит по-настоящему убийственный звук. Ларри сказал, что хочет использовать его, на что я не стал возражать. Эта запись остаётся моей самой любимой и сейчас.

UG: Каково это было работать с Майки Долингом в качестве гитариста на «Primitive»?
Макс: Бывало по-разному. На него оказал влияние панк-рок. Майк пришел из Snot, поэтому он был 100-процентным «нулём» в метале и я должен был его метализировать. Я начал с основных приёмов, которые мы используем.

UG: Ты показывал Майку, как ты управляешься с гитарными риффами?
Макс: Показывал ему эти все приёмы, как их быстро исполнять. Ему говоришь: «Ты слышал Exodus, чувак? И дэт-метал в целом?» - А Майки отвечает: «Я не знаю ничего из этой ерунды, друг». - «Даже Morbid Angel?», - на что он тебе говорит: «Morbid Angel? Что за нафиг?». Так я пытался его метализировать.

UG: Ты смог обратить его в метал?
Макс: Он никогда не терял своих корней со времён Snot, потому он всегда играл немного небрежно, что было круто для материала Soulfly, но неприемлемо для вещей Sepultura. Материал Sepultura никогда не звучал так хорошо с Майки. Например, соло. Он не мог их так выпиливать так, как это делал Андреас. Но он был крутым гитаристом и хорошим парнем. В нём много энтузиазма, а ещё у него есть связи, так что он распространял молву о Soulfly по всему городу. Он жил в Лос-Анджелесе, знал каждого и был очень популярным парнем. В этом плане он очень помог группе.

UG: Ты был доволен командой во время записи «Primitive»?
Макс: Это был отличный состав: я и Марселло Д. Рапп, Майки и Рой, ударник Джо Нунез.

3. Альбом «ॐ» («3») и знак «ом».

UG: «3» был первым альбомом, который ты продюсировал?
Макс: Мой самый слабый. Да, я не знаю, что произошло. Скопировано с Dark-World.ru. Я немного поленился. Даже название записи и обложка – мне они не нравятся. Он не такой, каким должен был стать мой третий альбом. Однако здесь есть хороший материал, например, «Seek ‘n’ Strike», ставший классикой концертных сетов, и «Downstroy». Кстати, это было изначальным названием альбома, и мне следовало бы его оставить. Это было моим первым именем и я хотел так назвать альбом.

UG: Почему ты назвал его «3»?
Макс: Я сменил идею позже. Я нашел символ «ом» и отправился к буддистскому храму, остановился там, вошел внутрь и поговорил с буддистом. Я попросил у него разрешения использовать буддистский символ и он мне позволил это сделать. Я подумал, что это здорово: «Хорошо, я могу использовать его, ведь я поговорил об этом с буддистским священником и он мне разрешил».

UG: Тогда ты и поменял имя?
Макс: В этот период я называл альбом «Soulfly 3», что было ошибкой, я думаю. Стоило назвать его «Downstroy». Кстати, нём есть хорошая песня «Brazil».

UG: А что с «Enterfaith»?
Макс: «Enterfaith» - это хороший трек, очень духовный. «Last of the Mohicans» (L.O.T.M.) остаётся классической концертной песней – очень трешевая вещь.

UG: Тогда Рой Майорга вернулся в группу вновь.
Макс: Мы вернули Роя обратно в группу, потому что «Primitive» был первым альбомом Джо Нунеза. Рой вернулся в отличной форме и отыграл на этой записи великолепно. Я продюсировал этот альбом и работал с инженером Отто Д’Агноло. Мы называли его Расти, хотя ему это и не нравилось, но мы всё равно его так звали. Он нам очень помог. Он работал с Гленом Кэмпбеллом и множеством звёзд джаза и кантри.

UG: Отто Д’Агноло привнёс что-нибудь из этих жанров в звучание альбома?
«Tree of Pain» - крутая вещь, 7-8-минутная эпическая длинная песня о Дане (прим.: песня о погибшем в автомобильной аварии пасынке Макса). Здесь очень красивое вступление, это моя любимейшая мелодичная песня из всех, что я написал. В записи вокала приняла участие чернокожая девушка, Аша Рэбуин, с очаровательным голосом, а Ричи (прим.: сын Макса) исполнил крутую хардкоровую партию со мной. Для этой песни я использовал драм-машину, Рой не был вовлечён в запись этого трека. Использование драм-машины было моим экспериментом в стиле Nailbomb. Вот так. Хороший материал, но «3» является самым слабым альбомом, я думаю.

4. «Prophecy», новый состав и эксперименты.

UG: На «Prophecy» ты впервые сотрудничал с гитаристом Марком Риццо.
Макс: Да, альбом великолепен. Эти три парня бросили меня и я остался один на один с собой. Я подумал, что мне нужно найти немного людей, и обратился за помощью к своей жене и менеджеру, к Глории. Она начала искать и нашла Марка.

UG: Ты знал Марка ранее?
Макс: Я встречал его однажды, когда был в Нью-Йорке. Я пришел посмотреть на Ill Nino, они играли «Eye For An Eye» и я увидел этого парня, прыгающего с рюкзаком. Я тогда подумал, что этот гитарист убийственен и крут! Глория сказала, что он ушел из Ill Nino и ничем не занят. Я спросил: «Это рюкзачник?»
И это оказался он. Тогда я уцепился за его кандидатуру.

UG: Ты, когда прослушивал его, знал, что Марк подходящий гитарист?
Макс: Марк пришел и начал играть около двух минут, после чего я сказал ему, что ему больше не нужно этого делать, потому что я понял, что он подходит. Он сыграл фламенко и было невероятно, насколько он хорош. К нам вернулся Нунез, то есть я его позвал попробовать ещё разок поработать снами. Потом кто-то нашел мне Бобби Бёрнса.

UG: Так у тебя появился целый состав?
Макс: Да, мы начали пробовать что-то вместе. Я написал первую песню – «Prophecy». Я думал, что это замечательная песня, она и сейчас мне нравится. Я люблю играть её на концертах, ведь в ней такой классный припев, что все поют его вместе и это весело.

UG: Новый состав вдохновлял?
Макс: Это было что-то вроде свободы, имея вокруг этих парней, я чувствовал настоящую энергетику. Особенно, Марк – настоящее послание свыше. Марк – это гитарист, которого я искал с самого начала. Он был потерянным звеном, потому что у меня всегда был парень, как этот, в Sepultura (прим.: Андреас).

UG: Ты действительно не мог найти подходящего гитариста до того, как пришел Марк?
Макс: В Soulfly такого ещё не было. У нас Был Майки Долинг и Логан Мэдер, но никто не подходил настолько по стилю, как Марк. Он может играть материал Sepultura на высоченном уровне. Все песни с ним звучат правильно. Он может сыграть всё, что играет Андреас, и даже лучше.

UG: Какие ещё песни с «Prophecy» тебе нравятся?
Макс: Мы записали «Mars», которая является одной из моих любимых песен. Марк здесь применил технику в стиле фламенко впервые на этом альбоме. Он написал всю эту часть, она вышла за рамки ритма, который был наполовину мелодичным и наполовину в стиле регги. Всё это звучит красиво и мощно. Меня просто уносит от этого трека. И в этот момент я понимаю, что Soulfly – это нечто большее, чем я думал раньше.

UG: У тебя есть такое ощущение, что группа могла бы быть чем-то большим, нежели просто хэви-треш?
Макс: Soulfly была более мощной, чем я думал, когда слушал что-то вроде «Mars». Я подумал, что мы действительно можем вывести группу на новый уровень. Это было чем-то вроде возвращения к моим тяжёлым корням. Тогда я написал такие вещи, как «Living Sacrifice» и «Execution Style». Это были трешевые песни, возвращающие нас к эре «Arise».

UG: На «Prophecy» ты начал экспериментировать с идеями мировой музыкальной культуры?
На этом альбоме очень много хорошего материала. Я ездил в Сербию и нашел там регги/хардкоровую-группу Eyes Burn, они дали мне демо, я послушал их записи и влюбился в них. У них есть маленькая студия в Белграде, так что я записал с ними целую песню – «Moses». Там парень сыграл на тромбоне… в общем, улёт.

UG: На «Moses» трубы звучат, как дисторшн-синтезатор.
Экспериментировать в другой стране было здорово. Он (Nemanja ”Kojot” Kojic) дружит с профессором музыки в Белграде. Это пожилой господин и у него полно всяких древних инструментов, сделанных из козьей кожи и много разновидностей волынок, флейт и прочих средневековых инструментов. Любомир Димитриевич принёс весь этот багаж в студию и сыграл некоторые партии на них. Было интересно сотрудничать с этим человеком.

UG: «Prophecy» и правда стал первым альбомом, где Soulfly начали расширять свои стилевые рамки?
Макс: Да, я думаю, что новые вещи, которые записывают Soulfly, влились в мировую музыку. Это было нечто новое в этом альбоме. Мы сняли видео на «Prophecy» в Долине Монументов, что находится на земле навахо (прим.: индейский народ). Навахо любят метал и Soulfly, поэтому разрешили нам ступить на свою священную землю. Они сказали: «Можете записывать здесь, что хотите. Это место – ваш дом». Это было чудно. Мне очень нравится фотография на обороте альбома, где я стою в капюшоне на фоне Долины Монументов и выгляжу, как пророк. Это мой любимейший альбом Soulfly. Это новое дыхание группы.

5. «Dark Ages» и утяжеление звучания.

UG: Прибег ли ты к идеям мировой музыки на «Dark Ages»?
Макс: Да, я вновь сделал это и зашел ещё дальше. Я решил поехать в Россию и Турцию - все эти места мы объездили с женой. Мы останавливались там и я записывал всё, что мог. Я работал с некоторыми музыкантами в России, которые записали партии балалаек и прочих причудливых инструментов. Во Франции я работал с одним гитаристом, играющим акустические сеты. Именно он исполнил партии акустической гитары на «Soulfly V». В Турции я тоже кое-что нашел хорошее. Правда, я не работал с музыкантами, а просто пошел в один храм, Собор Святой Софии, и там на аудиокассету (DAT) записал звуки колоколов, что производились внутри. Потом я использовал это во время записи альбома. Всё выглядит очень впечатляюще, на мой взгляд.

UG: Ты обычно записываешь такие вещи на аудиокассету (DAT)?
Макс: Да, у меня есть DAT-проигрыватель, а иногда я пользуюсь мини-дисковым плеером. Сейчас это стало делать проще на телефон, он может записывать в очень хорошем качестве. У меня ещё нет телефона, но я думаю его приобрести как-нибудь, чтобы записывать все интересные вещи с большим удобством. Но у меня всё ещё есть мой DAT-проигрыватель и я беру его с собой в турне, когда есть возможность.

UG: «Dark Ages» был возвращением к тяжёлой стороне Soulfly.
Макс: Другой стороной «Dark Ages» было возвращение к настоящему тяжелому звучанию, как это заметно на «Babylon» и «I and I».

UG: Что скажешь на счёт «Carved Inside»?
Макс: Да, «Carved Inside» и «Arise Again», а ещё «Corrosion Creeps» - все они сверхтяжёлые. Эти песни были посвящены Чаку Шульдинеру, потому что мы узнали о его смерти в то время, а основной рифф исполнен абсолютно в стиле Death, так что они посвящены ему.

UG: А были ли какие-нибудь ещё нехорошие вещи, которые происходили во время записи этого альбома?
Макс: Да он связан с двумя трагедиями, одной из которых был Dimebag. Я вернулся с записи и пошел гулять с женой, а она спросила, слышал ли я о смерти парней из Pantera и Dimebag’е? Но потом стало известно, что умер только Dimebag, его просто застрелили во время выступления. Это было страшным потрясением для каждого металхеда мира. Я думаю, что это была самая шокирующая вещь, которая случалась вообще.

UG: Это было страшно.
Макс: Это было невероятно. Он был таким хорошим парнем. Я его встречал много раз и мы хорошо общались. Он мне подарил камуфляжные штаны на день рождения, потому что знал, что я так люблю их. Он всегда хотел напоить меня, даже когда я не пил во время совместного турне Soulfly и Pantera.

UG: А другая трагедия была ближе к дому?
Макс: На следующий день нам позвонили из Сербии и сообщили, что наш внук умер. Два человека, которых мы знали, умерли за два дня… вот почему запись получила такое название, ведь наступили смутные времена. Обложка должна была быть чёрной, всё должно было быть мрачным. Серебряное и чёрное. Обложку нам нарисовал Майкл Велан, который делал классическое оформление для работ Sepultura. Я помню, он должен был нарисовать то, что я хотел использовать для Sepultura, но этого не случилось. Этот рисунок назывался «Apotheosis of War» и именно его мы закончили и использовали для оформления «Dark Ages».

UG: Каково было вновь начать сотрудничать с Майклом Веланом?
Макс: Я позвонил ему, мы поговорили и он меня сразу вспомнил. Я его попросил рисунок «Apotheosis of War» для нашей записи и он с удовольствием согласился. Мы играли в Нью-Йорке и он пришел на концерт. Это была наша первая встреча за много лет.

UG: Ты никогда не встречал Майкла, когда он работал с Sepultura?
Макс: Мы в то время только по телефону говорили. Он для «Arise» вместо мозга нарисовал яйцо, а я ему объяснял, что яйцо – это не металическая вещь. Так что мы впервые встретились… он оказался огромным парнем. Ему понравилось шоу и Soulfly и он сделал нам много крутых вещиц. Снаружи альбом выглядит, как картина с изображением Древнего Вавилона и причудливыми ребятами из храма.

UG: Несмотря на окружающие обстоятельства, тебе нравится эта запись?
Макс: Мне очень нравится «Dark Ages», это весьма сильная запись. Только мне не нравится эффект, образовавшийся вокруг неё, и то, с какими событиями он связан. Студийный процесс для меня тогда был мрачным, но сама запись довольно мощная.

6. «Conquer» и вокальная техника.

UG: А «Conquer» вышел ещё тяжелее, чем «Dark Ages».
Макс: Да, я углубился в тяжеляк ещё больше. Для записи «Blood Fire War Hate» я пригласил Дэвида Винсента. Великая группа, я всегда любил Morbid Angel! Дэвид проделал отличную работу, песня превратилась в настоящий боевик. Альбом мы записывали во Флориде, это было далековато от него, так что он записывался в Орландо.

UG: В студии звукозаписи The Porch?
Макс: Да, мы записывались у этих ребят. Вся студия была завалена гитарами Slayer, их портретами и портретами Metallica. Такое впечатление, будто ты находишься в доме металиста и записываешься там же. Ты приходишь в гостиную и кажется, будто у тебя на стене гитары Slayer, а ты сидишь себе и смотришь телевизор. Но в это же время кто-то в соседней комнате записывается. Это очень удобная студия, думаю, что всем нравится.

UG: На треке «Unleash» у вас появился Дэйв Питерс?
Макс: Да, Дэйв из Throwdown… ещё одна группа, которая мне очень нравится. Это хардкор и напоминает она мне Pantera. Мне кажется, что вокал Дэйва схож с вокалом Фила. У него эмоциональность и тональность голоса классные. Отличный парень, он проделал хорошую работу, сделав этот трек жёстким.

UG: Микшировал альбом Энди Снип.
Макс: Ага, он свёл запись. Мы с ним работаем впервые и он молодец. В прошлый раз был кошмар. Это парень… не помню уже, как его имя… кажется, продюсер Deftones? Терри Дэйт сводил нам «Prophecy» и «Dark Ages», а на этот раз мы обратились к Энди.

UG:Есть ли разница между сведением Терри и Энди?
Макс: О, да, друг. Вообще, оригинал звучит ужасно, по сравнению с тем, что сделали эти ребята. Когда Терри Дэйт начинал работать, всё менялось: ударные начинали звучать по-другому, гитары тоже, да и весь материал преображался. Невероятно, какое значение имеет то, что кто-то тебе сводит записи.

UG: Как бы ты сравнил свой вокал на «Conquer» и «Prophecy»?
Макс: Много кто считает, что «Conquer» - это одна из моих лучших вокальных записей. Они считают, что здесь мой вокал является самым сильным за всю мою карьеру.

UG: Почему?
Макс: Я использовал переносной микрофон и отказался от того, что висит в воздухе. Это позволило мне усилить вокал, ведь я мог менять осанку, как хотел. Я пел, как на концерте.

UG: Берни из Napalm Death недавно рассказывал, что использует такой же метод записи вокала.
Макс: Я устал петь с этой штуковиной, а ещё нужно постоянно считать, сколько пальцев перед микрофоном у тебя должно быть. Это слишком любезно для метала. Дайте мне переносной микрофон и я смогу ходить кругами по комнате и прыгать, если захочу. Так был записан вокал для «Conquer» и в этом вся разница.

7. «Omen» и необходимость перемен.

UG: Альбом «Omen» ты продюсировал совместно с Лаганом Мэдером.
Макс: Я уже знаком с ним, мы ведь сотрудничали на "Cavalera’s Inflikted» и «Blunt Force Trauma». Он упростил нам запись «Omen», потому что мы знали друг друга давно, но на этот раз он был инженером и продюсером. Мы делали всю работу вместе, что дало положительные результаты. На этом альбоме много отличных записей. Мне нравится «Bloodbath & Beyond», создание песни связано с забавной историей. Мы ехали в автобусе во время нашего турне мимо магазина Bed Bath & Beyond, ну а я выдал: «Ребята, глядите, это же магазин Bloodbath & Beyond». Я тогда записал это в свою книгу, а потом пришло время и я решил, что хочу создать песню с таким названием. Я знал, что в Европе до этой шутки не дойдут, но в Америке точно дойдут.

UG: Какие песни ещё ты откопал на «Omen»?
Макс: Одна из моих любимейших песен была «Rise Of the Fallen» с Грегом Пусиато из Dillinger Escape Plan. Я тогда только открыл для себя эту команду, они звучат очень круто с этим маткором и джазом, или что у них там такое бешенное. Я записывал песню в Лос-Анджелесе и отправился с Deftones в студию, ведь мы делали трибьют-шоу для Чи (Чино Морено), а Грег пел тогда с ребятами «Master of Puppets». Тогда я подбежал к нему на сцену и сказал: «Чувак, Грег, я сейчас в студии записываю новый альбом Soulfly. Хочешь, приходи и мы запишем обалдевший материал!»
Тогда он связался с Глорией и началось наше сотрудничество.

UG: Так значит, Грег был вовлечен в запись вокала?
Макс: Он пришел очень прокаченным в студию. Как только он услышал «Rise Of the Fallen», он сразу же влюбился в этот трек. Когда он начал петь, это выглядело настолько иначе, что я даже представить не мог!

UG: Ты не слышал вокал до этого?
Макс: Это просто унесло меня, ведь он выждал пару секунд, прежде чем начать петь. Каждый раз, когда я прокручиваю эту песню в голове, я начинаю петь именно там, где появляется рифф, а он не делал этого, он выжидал некоторое время и только потом начинал. Это же просто гениально! Это была величайшая вещь, которая удивила меня в записи. Мы поработали над песней и он записал всю концовку мелодичной части.

UG: На треке «Lethal Injection» записывался Томми Виктор?
Макс: Да, Томми из Prong присоединился к нам на этой композиции. Мы тогда как раз вернулись из совместного турне. Мы с Томми стали друзьями вновь после многих лет работы. Я знаю его со времен Sepultura, мы тогда отыграли пару шоу вместе и хорошо поладили. После турне я предложил ему записать треш-металический трек в стиле "Prong/Макс", на что получил положительный ответ.

UG: Как к тебе пришла идея этой песни?
Макс: Я рассказал ему о ней: «Мы будем говорить здесь о смертельном уколе как об одном из путей убийства как американских людей, так и людей по всему миру. Это стрёмная смерть, так что давай сделаем переворотную песню – ведь умирали действительно невинные люди. И это сработало». Мы выдумали отличный тяжелый рифф, похожий на рифф Prong.

UG: Ты думаешь, что «Omen» был шагом вперёд по сравнению с «Conquer»?
Макс: Да, я думаю, что «Omen» действительно сильная работа. Единственная вещь, которую я отмечу, это то, что мне начинало казаться, будто группа устаревает и требует изменений. У меня возникли проблемы с Бобби и Джо, я даже не знал, что они собрались покинуть группу. Я почувствовал, что что-то не так, некоторый материал стал звучать подобно тому, что было уже ранее. Некоторые песни с этого альбома напоминали композиции из «Dark Ages» и «Conquer» и мне не нравилось это положение вещей.

8. «Enslaved», новый состав и новое звучание.

UG: И это привело нас к альбому «Enslaved» с новыми участниками – Тони Кампосом и Дэвидом Кинкейдом.
Макс: То, что я знал в это время – это необходимость что-то добавить в группу. Я подумал: «Мне нужно сменить этих ребят, так я получу новую запись, которая будет звучать иначе. Нам нужно сменить звучание и ещё нам необходимо что-то, что вытащит нас из этой западни, в которой мы очутились сейчас». Я знал, что если бы я выпустил ещё один такой альбом, как «Omen», то это стало бы скучным и устаревшим, а народ бы просто потерял интерес к нам.

UG: Как ты решился взять новых участников?
Макс: От Бобби мы избавились, а Джо уволился, поскольку не хотел больше играть музыку, которая была тем, о чем он мне сказал пару лет назад. Это было так: «Знаешь, Макс, я не собираюсь делать это всю жизнь. Я должен тебе сказать, что хотел бы стать видеооператором». Вот и настало время, но он молодец, потому что ушел как раз между записями альбомов, что дало мне возможность подыскать кого-то ему на замену до того, как я начал работать на материалом.

UG: А где ты нашел Тони Кампоса и Дэвида Кинкейда?
Макс: Тони я нашел на замену Бобби. Он хороший парень, играет в Asesino с Дино Казаресом, а ещё в Prong и Ministry. Мы ездили в турне со Static-X, а он приходил каждый вечер и исполнял припев «No». Я знал, что он отличный бас-гитарист, но я даже не подозревал, насколько он профессионален. Когда я начал с ним играть, я понял, что это новый уровень игры на бас-гитаре.

UG: Ну а что на счёт Дэвида Кинкейда?
Макс: Мы получили письмо с записями игры Дэвида с Borknagar, он там был непревзойдённым. Я тогда сразу понял, что это то, что мне нужно. С таким ударником, как он, я могу сделать хорошую запись. Мы устроили двухдневную джэм-сессию, он мне показывал бешенные вещи, которые мне напомнили старый Morbid Angel и Gojira.

UG: Игра Дэвида тебя вдохновила?
Макс: Я написал «World Scum», когда он был рядом. Как и 80% песен, которые были написаны с ним. Я был так рад просто проводить с ним джэм-сессии, это великолепно. Тогда Roadrunner Records предложили нам выбрать продюсера для нового альбома.

UG: И вы выбрали Zeuss’а (Криса Харриса).
Макс: Я знаю его материал, мне очень нравится то, что он делает. Он известен по работе в Shadows Fall и Hatebreed, но меня интересуют больше другие проекты, над которыми он работал – это Oceano, Whitechapel и Red Chord. У них есть записи, в которых мне очень понравилась его работа. Он извлёк отличный звук ударных и гитар, я был рад сотрудничать с ним, а он, в свою очередь, со мной. С самого первого дня всё было великолепно, мы собрались в студии и говорили о металле и о том, что я хочу сделать. Он пообещал мне, что сделает нам новое звучание, которое я ещё ни разу нигде не слышал. Он дал мне слово в самом начале и сдержал его: это новая запись и новое звучание.

UG: Как ваши поклонники приняли «Enslaved»?
Макс: Много кого унесло от композиций «World Scum», «Gladiator» и «Intervention». Так что это великолепные вещи.

UG: Ты пригласил много своих друзей для записи треков?
Макс: На «World Scum» пел Тревис Райан из Cattle Decapitation, который сделал её тяжелее. Песня уже была тяжелой, но Трев забил долбаный гвоздь в крышку гроба, что сделало песню супер-экстра-тяжёлой, а ещё его вокал имеет олдскульный дэт-металический оттенок. Лирика здесь совершенно потрясная – о Вавилоне и религии. Потом у нас отменился Dez из DevilDriver, его я знаю ещё со времён Coal Chamber, мы тогда были вместе в турне с Sepultura. Наши семьи обмениваются рождественскими открытками каждый год – это весело.

UG: Dez пел на «Redemption of Man By God».
Макс: Я узнал, что они будут в Фениксе во время турне с Arch Enemy, и позвонил ему. Мы с ним поговорили и он согласился прийти на саундчек в студию. Он пришел, мы сыграли для него этот трек и что-то невероятное произошло. В конце концов, получилась отличная запись.

UG: Вы играли её для Dez’а?
Макс: Когда пришел Dez, я ему сказал: «Эй, зацени это!»
Я ждал, пока он начнёт петь, а он был так впечатлён и сказал, что знает немного о религиозных причудах, потому что его отец был проповедником на юге. Это была история о его отце: змеиный яд и змеиная спираль… короче, вся эта странная религиозная змеиная чушь.

UG: Ты и Тони Кампос исполнили трек «Plata o Plomo» на португальском?
Макс: Да, на португальском и испанском. Это впервые я так совмещаю. Песня посвящена Пабло Эскобару, крупному наркобарону, это история его жизни. Первую часть я исполняю на португальском, а Тони поёт вторую часть уже на испанском, который является родным языком Пабло и поэтому имеет особое значение. Потом мы вместе поём припев. Имя песне дал Тони, он объяснил его так: на сленге наркодельцов нужно говорить «plata» или «plomo», что значит «серебро» или «свинец». Эти слова наркодельцы используют во время заключения сделок или что-то вроде этого. В общем, я согласился, идея была довольно интересной. А Zeuss добавил пару выстрелов в запись для пущей крутости.

UG: На твоей гитаре всё ещё четыре струны?
Макс: Да, всегда.

UG: На «Revengeance» у вас присутствует весь клан Кавалера: ты, Ричи, Игор и Зион.
Макс: Да, всё племя там. Это было безумно. Настоящий семейный день! Помню, как я сидел со своими детьми, и мы говорили о песне. К нам тогда пришел Zeuss с камерой, чтобы заснять этот Кавалера-момент.

UG: Каково было работать со своей семьёй?
Макс: У нас на песню был целый день, а с Зионом я начал работать на пару дней раньше, мы кое-что придумали, но когда в процесс вовлёкся Игор, он внёс некоторые изменения в начало песни и ещё придумал новый рифф, который мы использовали в припеве в самой её середине. Я горжусь тем, что Зион внёс в песню что-то от себя, ведь ему всего 16 лет. Вокал мы исполняли втроём: у меня, у Игора и у Ричи было по строчке. Песня посвящена их брату, который погиб в 1996 году. Запись проходила «вживую», поэтому она отличается от всего остального материала грязью и сыростью, благодаря которым она приобрела особое звучание. Я полюбил её с самого первого прослушивания, поэтому я решил поставить её в самый конец альбома.

UG: Что значит наличие «Soulfly VIII» только на делюкс-издании «Enslaved»?
Макс: К сожалению, мне пришлось выбросить этот трек. Я претерпел неудачу с ней, друг. Здесь мы использовали скрипку и получилось очень красиво. Я попросил скрипача добавить немного своих партий в начале мелодичной части, и она стала чудесной. Марк исполнил свои партии в классическом рок-стиле, похожем на альбом «Joshua Tree» группы U2.

UG: Ты убрал её из основного издания из-за длины «Enslaved»?
Макс: Куда бы я её не поставил, везде она нарушала тяжесть альбома, поэтому я решил, что не могу этого допустить. К тому же у поклонников появился выбор. Я знаю, что не всем по душе эти инструменталы, они доступны не каждому в плане понимания, потому что необходимо немного открыть сознание, чтобы полюбить такие вещи. Много кому они понятны и много кому не понятны. Те, кто желает её услышать, могут скачать делюкс-издание с этим треком, оно доступно в цифровом варианте. А остальные могут купить обычную тяжелую версию альбома. Я не рад такому решению, но мне нужно было что-то сделать.

UG: А ведь в альбом вошло ещё несколько бонусов?
Макс: По поводу «Slave» я не мог решить: оставить её на альбоме, потому что она такая хорошая, или обойтись без неё. Она полностью подходит по формату, но я должен был решить вопрос по поводу «Revengeance», но она мне так нравится, что я решил отправить «Slave», «Bastards» и «Soulfly VIII» в бонусы.

UG: Тебе что-нибудь говорили по поводу того, что ты оставил «Soulfly VIII» за бортом?
Макс: Альбом невероятно тяжёлый и звучит наилучшим образом, за что я получил положительные отзывы о нём. Так что всё правильно. Я видел сообщения под видео на «World Scum» - все они были просто отличными и выглядели так: «Макс и дэт-метал – это невероятно здорово!» - или: «Макс возвращается в дэт! Мечты сбываются!»