Insomnium — One For Sorrow (2011)

Отблеск закатного луча на водной глади лесного озерца? Блики тухнущей свечи в полуприкрытых глазах. Шёпот ветра в пожелтевшей, опадающей листве? Тихий вздох, исполненный бесконечной усталости. Спелые гроздья рябины на голых ветвях? Следы былой улыбки на иссечённом морщинами лице. Струи дождя с серых небес? Капли слёз. Величественные раскаты грома средь бушующей грозы? Сошедшиеся в мрачной решимости брови. Это — не о природной красоте более, это — о печали человеческой, о невзгодах и скорбях этого мира. О чёрствости натуры, об увядании прекрасного, о боли безнадёжного одиночества, о тщете дел и путей, о распадающейся пеплом памяти прошлых радостей, о ранах, что не заживают, о призраках былого, о бесконечном пути сквозь тень и об утрате всякой надежды. О ярости и бессмысленном восстании против смертной доли, о непреклонном стремлении к смыслу, о несломленности и о негасимом пламени воли. О демонах людских душ. Это создано и сотворено человеком, и о человеке держит слово, в этом нет больше естественности и изначальной, идущей изнутри гармонии, есть лишь надлом и тоска. Возвышенная поэтика уже не вложена в отвлечённые формы спокойствия отстранённости, в ней сквозит ядовитая горечь. Штрихи эти сотканы искусной рукой, упорядочившей их в неестественно-утончённые линии. Осень? Нет. Осень — лишь часть временного потока, за ней грядут зима и новый рассвет, новый виток спирали. Это искра жизни, гаснущая неотвратимо и безвозвратно, и за чертой тьмы — лишь дыхание смерти.

One for Sorrow — удивительно точное название; музыка Insomnium всегда находилась на «тёмной стороне» и никогда не отличалась жизнеутверждающими чертами, но только теперь печаль стала лейтмотивом, из которого проистекает каждая её нота. Печаль в музыке можно передать множеством способов и на множестве инструментов, здесь в роли главного средства эмоционального отображения выступает соло гитара, игра на которой с первых дней существования группы являлась одной из самых сильных её сторон. Понять, отчего же именно на этом конкретном альбоме она звучит настолько непередаваемо красиво и «душещемяще», довольно затруднительно, потому что все отличия кроются в нюансах, если не вовсе в сугубо личном взгляде. Проще всего будет привести пример аналогичной модели, которой является используемый Amorphis эффект «delay». Да, наконец не только до творящих в прог металическом жанре начинает доходить, что потенциал этой примочки развит в лучшем случае процентов на 10. Умноженный на сквозящую уже некоторое время в гитарах двух Вилле — Вянни и Фримана — пост-роковость, эффект этот внезапно дал невыразимо прекрасный горьковато-сладкий привкус не только самой соло гитаре, которая зазвучала «здесь», а не «там», но и всему альбому. Раскрывающийся под ногами цветок, а не благоухание далёких лугов — такое можно дать описание. Резкий, выбивающий искры тэппинг, тягучие, засасывающе проигрыши, тончайшие и нежнейшие переборы — всё изумляет и вызывает нешуточный душевный резонанс, и лишь потому, что музыканты самую малость подправили гитарный тон, который теперь отражает что-то большее, чем просто мелодии, технику или настроение. Нечто очень похожее можно услышать на единственном альбоме шведской мелодик дум/дэт группы Slumber, и, скорее всего, божественная квинтессенция этой идеи ждёт нас на дебютном альбоме их группы-наследницы, Atoma. Гитары плачут, и слёзы их суть капли света; если дать визуальное воплощение этой мысли, то выглядело бы это так:



Плавное преображение старого риффованого, вдохновлённого Dark Tranquillity Insomnium с фирменными акустическими интерлюдиями подходит к завершению, дробящие лицевые кости ритм-гитарные структуры уступают место красочным мелодическим стежкам, прошивающим каждую песню. Плавное, потому что в целом музыка звучит на сто процентов в стиле группы, все характерные элементы узнаются с первых нот. В этом им сильно помог известный по Swallow the Sun Алекси Мунтер, не впервые уже участвующий в качестве гостя на альбомах своих соотечественников, синтезировавший в One for Sorrow неповторимый клавишный звук для «присахаренных» гитар; из-под его пальцев, особенно в части аранжировки акустической составляющей, выходит нечто среднее между, собственно, акустикой и звуками кантеле, отчего уровень шарма тут же устремляется к ∞. Сразу, бывает, и не ответишь себе: струна или клавиша? Уши предыдущих работ вполне себе мохнатятся совершенно явными шерстинками то тут, то там. Song of the Blackest Bird должна своими риффовыми переливами и традиционной шуршаще-мягкой акустической атмосферикой плеснуть пару капель живительного коньячку в бокал ценителей Above the Weeping World, в то время как One for Sorrow придётся по душе своей эстетико-депрессивной мелодикой обожателям Across the Dark. А вот запевший Вилле Фриман, продолживший дело Юлеса Навери, исполнившего аналогичные вокальные партии в Where the Last Wave Broke, The Harrowing Years и Lay of the Autumn с Across the Dark, вполне может вызвать недоумение и неприятие у любого слушателя, не желающего привыкать к чистоголосью у Insomnium. К вокалу Вилле стоит прислушаться внимательней, ибо несмотря на невеликую мощь, его немного жутковатый, «потусторонний» тембр как нельзя лучше подходит царящей здесь настроенческой меланхолии. И уж совершенно невозможно не застыть в благоговении перед ним в заглавном треке, который и описать-то толком не выходит. Все возможные синонимы таких слов как «безнадёжность», «опустошение» или «отчаяние» не передадут и доли тех эмоций, которые выражает в One for Sorrow его тихий и внешне спокойный голос. Это голос существа, которое не просто потеряло смысл жизни: в нём уже не осталось ничего, кроме лоскутов памяти о том, что когда-то оно всё-таки было «чем-то», оно, кажется, обречено на нечто столь ужасное, что человеческий разум осознать не в силах, обречено так давно, что теперь мечтает лишь о вечном забвении.

Insomnium выпустили One for Sorrow не вдруг, они шли к такому альбому не один год, постепенно меняясь от пластинки к пластинке. Но как бы сильно эта работа не была связана со всеми предыдущими, она чётко отделена от них стеной отличий, не позволяющих счесть её простым продолжением развития их идей. Красноречивей всего об этом говорит стоящий посередине между Across the Dark и One for Sorrow сингл Weather The Storm, заглавный трек с которого попал сюда в качестве бонус-трека. Слушая его после десяти альбомных композиций, чувствуешь, что он не принадлежит этому альбому, не вписывается в него. Нет в нём этой сумбурной звуковой картины, нет сурового ожесточения, нет даже достаточной проработанности структур — это хороший, чуть сырой, мелодичный боевик, но здесь ему не место. Пусть так и остаётся шатким мостиком из осенних туманов прошлого в пустоту сердца настоящего. Также немаловажным различительным оттенком является то, что Insomnium наконец отказались от композиционного шаблона «берём низкий старт, срываемся в убойный мотив, доигрываем, как пьяные улитки», не дававший в полной мере насладиться самыми вкусными кусочками во многих треках, которые попросту терялись по ходу дела (см., например, Daughter of the Moon, Against The Stream, At the Gates of Sleep или даже Weather the Storm — ну кто из вас бы не хотел, чтобы они заканчивались так же, как и начинались?). Может, в том было лицо команды, что ж, тогда переход к более стандартному, но и более приятному слуху варианту остаётся лишь приветствовать — в One for Sorrow песни в большинстве намного более цельны по темпу и внутренним связям (за исключением разве что Every Hour Wounds). Почти полное отсутствие акустических проигрышей, в том виде, в каком мы привыкли их слышать на всех предыдущих творениях, привело к нивелированию имевшейся атмосферы — рафинированные детали и украшения обстановки заменены прямолинейной мелодической экспрессией. Но несмотря на драйв, скоростную и техничную игру и агрессивное звучание, музыка, как ни удивительно, остаётся созерцательной, и таковой её делает триумф минорных гамм, вплотную подобравшихся к пику мелодической выразительности. Не нужно крутить мельницы и размахивать руками, это здесь лишь напускное и поверхностное, вместо чего стоит молча отойти чуть в сторонку и впитывать каждую ноту, внимать каждому звуку.

Все мы понимаем, что шансов находиться сегодня в информационном вакууме у человека практически нет, посему исполнителей и композиторов, которые бы не вдохновились, открыто или явно, музыкой и идеями кого-либо другого, вряд ли можно сыскать. Если обобщать, то для каждой отыскавшей свой стиль команды в определённый момент есть два пути: начинать с (почти) чистого листа (например, так сделал Туомас Саукконен в Before the Dawn, расставшись с Ларсом Эйкиндом и в корне изменив музыкальную концепцию) или продолжать делать то, что делать уже и так получается. Insomnium избрали второй путь, что для некоторых на пятом альбоме стало представлять определённую проблему. Тут два выбора есть уже у слушателя: либо ему такое нравится в принципе, и он готов искать новые оттенки в каждом новом альбоме (а, поверьте, таковые здесь найдутся, ибо ни один диск Insomnium не является повтором другого, и этот — меньше, чем какой-либо), либо только как разовый продукт, с сохранением черт которого в будущих творениях он мириться уже не готов. Интересным, впрочем, является даже не то, что, несмотря ни на что, финны куда-то всё-таки идут и двигаются с каждым прошедшим годом, а то, что почерпнув немалое вдохновение в колоссах и титанах шведской мелодэтовой сцены в лице In Flames, Dark Tranquillity и даже Amom Amarth, Insomnium умудрились создать нечто и очень близкое к ним, и очень далёкое от них же одновременно. Больше того, на фоне One for Sorrow все эти группы выглядят просто чернорабочими, подмастерьями, долго трудившимися, каждые по-своему, над отдельными частями того, что воплотилось в единую композицию лишь теперь. Одни добывали и обрабатывали кричное железо, другие ваяли гарды и эфесы, третие прямили лезвия, но вот пришёл мастер и, опытным взглядом отобрав наиболее удачные образцы, сковал поистине идеальный в своём роде клинок, способный пронзить насквозь сердце любого ценителя тяжёлой музыки.

Карандашный набросок по сути своей не использует никаких особенных изобразительных средств. В нём нет изначальной системной или компонентной сложности, нет тонкого сочетания элементов, нет обязательных контрастов. Лишь талант рисующей руки может превратить его в великолепную зарисовку, ничем не уступающую или даже превосходящую более продвинутые виды живописи, лишь этот талант волен дать ему жизнь в сознании тех, кто окажется очарован его строгим и безукоризненным изяществом. One for Sorrow стал именно таким наброском, напоминающим нам о том, что гению для воплощения своего замысла вполне может хватить грифеля и бумаги.