Текст: Валерий КУЧЕРЕНКО

Русского испанца Антона Гарсию многие помнят по англоязычной трэш-металльной группе ШАХ и длинному чёрному хаеру. Гарсия рубил на гитаре мощно и жёстко, а его развивающиеся кудри вдохновляли неформальную молодёжь на музыкальные подвиги. Ни группы, ни хаера у Гарсии уже давно нет, а вот сам он по-прежнему здесь, жив-здоров, пишет музыку. Кирилл Немоляев беседует с Антоном Гарсией о героическом прошлом, о творческой эволюции и нынешних проектах.

ТЕРРИТОРИЯ КУЛЬТУРЫ: Давай начнём с короткого экскурса. Напомни, пожалуйста, так сказать, драматургию твоей творческой деятельности.

АНТОН ГАРСИЯ: Если не говорить о том, что мы играли в школе на танцах, то ШАХ – это первый серьёзный музыкальный проект. С конца 84 года мы начали играть диковинную по тому времени музыку…

ТК: В принципе, это уже был трэш.

АГ: Ну да, просто многими это воспринималось как шум. Тогда были популярны Iron Maiden, и считалось, что тяжелее уже ничего нет. И вдруг появляются люди, которые не поют, а орут, и выдают двумя бочками непонятные дикие трели.

ТК: Ориентиром, как я понимаю, были SLAYER.

АГ: Нет, меня подвигла на это «Fast as a Shark», которая открывала альбом ACCEPT «Restless and Wild». Эта песня безумно мне нравилась. Она была невероятно быстрой. И я подумал, а что если сделать ещё быстрее? И мы начали экспериментировать в этом направлении. А так как петь никто не мог, мы решили закосить под VENOM. В конце концов, мы соединили этот быстрый металл с голосом VENOM. Услышав наш материал, мой друг воскликнул: «Это же очень похоже на одну американскую группу! Я тебе принесу послушать!» Этой американской группой оказался SLAYER. Вот так всё получилось само собой. Таким образом появилась группа ШАХ. После первых выступлений мои друзья музыканты сказали: «Антон, вы так классно играете, но люди же вас не поймут. У вашей группы нет будущего». Так было вначале, а потом уже все начали играть такую музыку. Это стало уже штампом.

ТК: Можно сказать, что ШАХ были пионерами отечественного трэша?

АГ: Я бы даже сказал, не только отечественного. Тогда вообще было мало таких групп. Наши первые трэш-записи относятся, если не ошибаюсь, к весне 85 года.

ТК: Антон, давай вспомним период, когда в группе ШАХ играл Толик Крупнов и у вас был некий экспортный вариант?

АГ: В 88 году группу покинул Михаил Жемчужный, басист и вокалист. Это была серьёзная потеря. С вокалистом мы разобрались – петь стал я. А с Толиком мы познакомились на гастролях в Кишенёве. Там он разругался со своими музыкантами и ушёл из группы.

ТК: Следовательно, никого не пришлось переманивать. Всё произошло случайно. Ведь это редкий случай, когда лидер группы уходит в другой коллектив просто бас-гитаристом.

АГ: Его не устраивал технический уровень музыкантов, с которыми он играл, и по этому поводу у них постоянно возникали стычки. К тому же у нас уже наклёвывался контракт, и это ему тоже было интересно.

ТК: И вы вместе поехали покорять зарубежье. В то время многие к этому стремились.

АТ: Ну да. С Толиком в Европе у нас вышел один альбом, собравший хорошую критику.

Какое-то время уже с новым составом без Толика мы по накатанной ездили за границу.

ТК: А Толик уже ушёл в ЧЁРНЫЙ ОБЕЛИСК?

АГ: Конечно. Дело в том, что у Толика была куча идей, которые он не мог реализовать в нашей группе. Я не пускал его вещи, так как они были совершенно в другой эстетике. Но Толик поступил очень благородно, он за несколько месяцев предупредил меня, что собирается воссоздать ЧЁРНЫЙ ОБЕЛИСК. Сам нашёл басиста, выучил с ним дома всю программу.

Поэтому замена бас-гитариста для группы прошла безболезненно.

ТК: И кто это был?

АГ: Это был Лёша Овчинников.

ТК: Антон, ты один из очень немногих наших музыкантов тех лет, который с этой музыкой завязал. Сегодня это явление крайне редкое. Сейчас люди держатся за бренды, пытаются выжать все соки, всеми правдами и неправдами хоть что-нибудь заработать. Ты, насколько я помню, в середине 90-х с группой ШАХ завязал.

АГ: Всё зависит от моего желания, хочу я этим заниматься или не хочу. Прежде всего, к тому времени я вырос. Мне, когда мы закончили, было уже 30. А это такой возраст, когда на сцене попкой трясти уже не прилично. (Хохочет.)

ТК: Хорошая фраза. Я думаю, её надо вынести в заглавие интервью. (Тоже хохочет.)

АГ: Здесь я хочу оговориться, если ты играешь какую-нибудь интеллектуальную музыку, то можно оставаться на сцене хоть до 60-ти лет.

ТК: … например, YES.

АГ: Ну да, а когда ты для детей играешь – куда там. И я тогда понял, что не хочу этим заниматься всю жизнь.

ТК: А не связано ли это с тем, что интерес к тяжёлой музыке тогда резко упал?

АГ: Частично связано. Но я помню, что меня просто перестало это устраивать, я ощущал себя музыкантом и не хотел больше следовать этим шаблонам, я просто шёл в никуда.

ТК: А теперь давай немного поговорим о том, что же последовало за экстремальным периодом твоей творческой деятельности? Я помню альбом проекта DESCENT, несколько видеоклипов по Муз-ТВ GROUND BEAT, где ты уже в совершенно ином имидже, и не все смогли тебя вычленить оттуда, ещё я знаю, что у тебя домашняя студия и ты периодически занимаешься аранжировками.

АГ: DESCENT – это мой сольный проект, в стиле эндастриал, крайне неудачный. Так как я не учёл, что этот стиль предполагает очень хорошее техническое оборудование, клавиши, кучу сэмплеров, компьютер, а у меня была возможность использовать только какие-то клавишки. Это было, конечно, смешно. Позже я со своим приятелем открыл лэйбл независимой музыки, где мы сделали семь-восемь релизов, среди которых была группа GROUND BEAT. Я продюсировал их альбом. Так я познакомился с этой замечательной группой. Позже, когда от них ушел гитарист, я начал играть у них на гитаре, затем писать песни и делать аранжировки. Одна из их песен стала просто хитом, её крутили по всем радиостанциям, на Муз-ТВ она заняла третье место и четвёртое – на MTV.

ТК: И почему всё кануло?

АГ: Музыка была слишком интеллигентной, а у нас не любят умничанья.

ТК: Сейчас мы уже плавно перешли в новое тысячелетие, и теперь все твои творческие устремления связаны с музыкой для кино.

АГ: Олег Степченко, скандально известный режиссёр, с которым мы подружились ещё на съёмках клипа GROUND BEAT, предложил мне совместную работу. Первое наше творение – фильм «Сматывай удочки», а второе «Мужской сезон» (рабочее название фильма), он должен выйти летом. Музыка для фильмов создаётся совершенно по другой схеме. Это симфоническая музыка, оркестр, дирижёр.

ТК: И партитуру ты пишешь?

АГ: Нет, партитуру, ты сам понимаешь, пишу не я. Ко мне приходит человек и пишет эти огромные портянки, которые потом раздают музыкантам. Мне приятно, что режиссёр ни каким образом не стесняет моей творческой свободы.

ТК: Но настроение фильма как-то оговаривается?

АГ: Конечно. Я же не кретин. Ты смотрел «Сматывай удочки»?

ТК: Нет.

АГ: Это же пародия на штампы американского кино. Там собраны все штампы, которые только возможны, и доведены до полного абсурда, граничащего с идиотизм. Я и музыку соответственно писал.

ТК: Таким образом, 40-летний юбилей ты справляешь в совершенно ином качестве.

Антон, у меня есть последний вопрос, но я не буду его задавать, а звучал бы он так: не хотелось бы тебе вновь тряхнуть… но поскольку мы с тобой коротко стриженные и трясти нам нечем, поэтому и не стоит его задавать.

АГ: Нет, не стоит. (Смеётся.)